Спонтанно, если честно. Здесь у меня нет какой-то красивой истории. Родом я из небольшого закрытого городка, который считается первенцем атомной промышленности. Тогда это был Челябинск-65, а сейчас называется Озёрск, потому что со всех сторон окружен озерами. Так вот когда мы с моим одноклассником начали задумываться о том, куда поступать, выбирали между Свердловском и Ленинградом. Но за год до этого мы с мамой съездили на экскурсию в Москву и Ленинград. Последний мне очень понравился, после чего я решил, что буду учиться именно здесь. В Ленинграде мы знали два вуза — Университет и Политехнический институт. Но мы, двое мужиков, рассуждали так: Университет все-таки больше подразумевает обучение на философском, филологическом, историческом факультетах, поэтому и выбрали более «брутальный» Политех, тем более что наш родной город связан с ядерной физикой. Но самая главная причина поступления такова, что по приезде в Ленинград мы устроились в общежитие у станции метро «Автово», города тогда еще не знали. Между Политехом и «Автово» была прямая ветка метро, а до Университета еще и не понятно, как добираться. Вот мы и решили сначала ехать в Политех.

После я не пожалел, тем более что нас здесь доброжелательно встретили! Мы зашли в главное здание, приемная комиссия располагалась тогда именно там. У первого же стола нас схватили симпатичные девчонки и спросили, на какой факультет мы собираемся подавать документы. Честно говоря, мы не знали, на какой, поэтому они начали убеждать нас, что непременно нужно идти на Гидрофак. Ведь это плотины, море, романтика, вы под парусами — так нам обрисовали перспективы. В общем, они нас уговорили, и мы подали документы на Гидротехнический факультет.

Да, я переживал, что будет тяжело. Но учился достаточно хорошо и легко, чему сам удивлялся. Хотя было несколько сложных предметов типа строительной механики, теормеха, теории упругости, которые проредили нашу группу процентов этак на 60-70. Из тех, с кем я поступал, учебу закончили человек пять, а изначально в группе было около 30... С учебой проблем особых не было, но я не могу сказать, что был очень прилежным студентом. Был такой преподаватель по фамилии Дергачев, у него своя система — сколько лекций пропускаешь, столько дополнительных вопросов тебе задают на экзамене. И мне задавали много вопросов (Смеется.). Но в итоге я закончил вуз с красным дипломом.

Проблема была в другом. Я немного ершистый был и периодически нарывался на конфликты с преподавателями. Однажды случилась довольно спорная история, после которой мне сделали строгий выговор и предупреждение об отчислении. У нас деканом был тогда Генрих Васильевич Симаков. Он у меня преподавал, а на каком-то этапе даже подумывал стать моим научным руководителем. Мои одногруппники собрались и пошли к нему просить за меня — и Генрих Васильевич заступился. В воспитательных целях, конечно, меня пожурили, но не отчислили. И в силу моего характера тот выговор все-таки не был единственным.

Смелов Владимир Алексеевич запомнился, а еще у нас на кафедре был Диамар Васильевич Марченко — очень позитивный человек, который относился к нам, как хороший старший товарищ. Мы всегда чувствовали его поддержку. Мой научный руководитель Карл Натанович Шхинек. Я всегда был амбициозным и уверенным в себе человеком — мечтал, что стану министром каким-нибудь. Но когда встретил Карла Натановича, понял, что этот человек умнее меня.

Он мне запомнился, потому что был очень интеллигентным, очень тонким и умным человеком. Тогда я, конечно, ему об этом сказать не мог, но сейчас, по прошествии лет осознаю, что он реально отличался от других людей. А сейчас, к своему стыду, даже не знаю, как у него дела. Вот с одногруппниками я общаюсь, а со своими преподавателями, к сожалению, нет. Со школой наоборот. У меня в этом году был 50-летний юбилей, на который я пригласил двух своих школьных учителей — и они приехали! А с вузовскими преподавателями почему-то не так. Разве что с Олегом Игоревичем Зайцевым, нашим преподавателем по гидравлике, часто общаюсь, потому что сейчас он председатель ТСЖ в доме, где я живу.

Вы знаете, недавно мы с моей одногруппницей Юлей Новиковой (сейчас она Юлия Сергеевна и работает в нашей компании) вспоминали студенческие годы, и этот курьезный случай именно она вспомнила. У нас был преподаватель Арсентий Герасимович Соколов, он вел предмет что-то типа теории грунтов. Мы сдавали экзамен и сидели с Юлей друг напротив друга. Арсентий Герасимович ходил по кабинету и смотрел, чтобы никто не списывал. А у Юли оценка по его предмету была между 4 и 5, потому что он ей задает вопрос, а она отвечает не совсем уверенно, и он ей пятерку ставить не хочет. А Юля очень хотела получить пятерку. В конце концов он задал ей написать какую-то сложную формулу.

Грунты — это был такой предмет, где многие формулы и законы опытным путем выведены и в них нужно было подставлять какие-то эмпирические коэффициенты из разных таблиц. Всё, он сказал, это последний вопрос — либо отвечаешь и пять, либо четыре. У Юли паника, по ее лицу я понимаю, что она эту формулу не помнит, а я помнил. Поэтому как только преподаватель отвернулся, я начал эту формулу для Юли писать. Но дело в том, что я пытался эту формулу написать вверх ногами, чтобы Юля, которая сидела напротив меня, смогла ее прочитать. В итоге я ее записывал и в это же время наблюдал за Арсентием Герасимовичем, чтобы он не увидел, что мы друг другу подсказываем. И когда он к нам подошел, а Юля показала формулу, которую она у меня переписала, я вижу, что лицо у него становится несколько странным. Начинаю думать, что я что-то неправильно написал, подставил одногруппницу. Смотрю на листочек и понимаю, что Юля переписывала формулу тоже вверх ногами, думая, что я написал формулу лицом к себе. А там еще такие буквы «крючёчные» — не X + Y, а лямбды, сигмы. Я начинаю Юле жестикулировать, чтобы она перевернула лист, а она смотрит на Арсентия Герасимовича, спокойно так берет и переворачивает листик — извините, дескать, вы же неправильно, вверх ногами смотрите.

На Саяно-Шушенскую ГЭС я ездил после 2 курса, мастером. Тогда она уже достраивалась, но все равно это был очень интересный опыт. Мы там бетон заливали, делали 7-метровую плиту, которая сдерживает напор воды, когда она с плотины сбрасывается. Стройотряды научили меня самостоятельности. А еще там полюбил пиво. Мы с группой часто лазили на гору и однажды, возвращаясь, немного заплутали. Вышли не на Черёмушки при гидроэлектростанции, а на поселок Майна, короче круто дали. Было очень жарко — маревная жара, пот градом, плюс оводы, живность там всякая, поэтому не разденешься, шли в стройотрядовской плотной одежде. И вот спускаясь с сопки, как какой-то мираж, мы увидели вдалеке большую желтую бочку. Я подумал — о, квасик холодный! А оказалось, что там пиво, которое я не любил. Но в тот момент мне так хотелось пить, что я опрокинул этот бокал пива пузатый одним махом. И это было так вкусно, что с тех пор я полюбил пиво.

На следующий год стройотряды Политеха поехали проводниками. Кстати, в этот стройотряд пришла моя будущая супруга. И меня, как уже «бывалого», назначали командиром железнодорожного отряда. По всей стране, на поездах, с гитарами — это было очень классно, а пассажиры были «приложением» к нашим веселым поездкам (Смеется.). Но с точки зрения общения с людьми это настоящая школа жизни, которая многому «научила». Я — комсомолец, с правильными взглядами, столкнулся с таким, с которым ранее не сталкивался. И СЭС приходила — денег требовала, и ОБХСС. Представьте себе, первый мой рейс в Анапу — и сразу ревизия. Зашел майор и спрашивает — «зайцы» есть? Какие, говорю, «зайцы»? Конечно, нет — я же советский студент! Он мне обиженно так говорит: «Ты не прав!», и рассказывает всю правду жизни, как и что надо делать. Я был в шоке. Мои взгляды перевернулись с ног на голову, а моральные установки столкнулись с реальностью.

Нет, ну что вы — тут уж я расстарался! В ресторане делали свадьбу, не помню, как назывался — напротив Гостиного двора. Людмила училась на Энергомаше, хотя собиралась идти на релейные защиты, потому что у нее папа был релейщик. Но в тот год, когда она поступала, произошла авария на Чернобыльской АЭС, поэтому она пошла учиться на кафедру «Атомные станции». Комсомолка, активистка, спортсменка — это все про нее. Она хотела получить специальность, чтобы предотвращать подобные катастрофы.

Знаете, как получилось: мы повесили объявление о наборе в отряд проводников, и они с подругой пришли устраиваться к нам в отряд. Говорит, что, когда она меня увидела, я был весь обросший и не очень хорошо одетый, но она сразу поняла, что я — ее судьба, хотя и удивилась, почему ее судьба такая неопрятная.

Мы стали встречаться уже после работы в стройотряде, а поженились через три года. Я заканчивал институт, на дипломе был. После свадьбы мы жили в общежитии ее факультета и поэтому у меня очень много товарищей с Энергомаша. Со многими мы до сих пор дружим. Вот Эдик Власов — он сейчас директор магазина детских игрушек «Юниор». А вы знаете, что первый свой магазин он открыл в общаге № 4, в торце? Он жил тогда в «четвёрке», и колясочки начал там турецкие продавать. А сейчас это крупнейшая сеть.

Во время учебы у меня два или три семестра был курс «Электротехника», но в целом получилось, что по специальности я не работаю. После института я пошел в воинскую часть — ВЧ-13073, и отработал там два с половиной года. Обследовал глубоководные причалы для ВМФ, поэтому все время ездил в командировки на Камчатку, в Североморск, Северодвинск. Это была интересная пора, а я был одним из немногих, кто попал туда по распределению, которого в 1991 году уже практически не было. Мало того, мне еще дали двухкомнатную квартиру. Квартира находилась в пригороде, поселок Песочное рядом с Зеленогорском, но все равно после общаги своя двухкомнатная хрущевка на последнем 5 этаже — это было счастье. Это было счастье!

Вообще, сложное тогда время было. На мою зарплату в воинской части можно было три килограмма колбасы купить. Но я, как честный Вася, два года отрабатывал ту квартиру, потому что мне было не удобно, вроде непорядочно как-то уйти. До создания своей компании я занимался различным бизнесом — и кофе торговал, швейными и вязальными машинками, чем-то еще. У меня было советское воспитание, предпринимателей называли фарцовщиками, любой способ, когда человек зарабатывал деньги не на госпредприятиях, а каким-то частным образом, считался неприличным. Но в какой-то момент я переломил себя.

Понимаете, мое становление прошло, когда я учился в Политехе: жил в общежитии, сдавал экзамены, ездил в стройотряды, общался с преподавателями — все это подготовило меня к моей нынешней работе и жизни. Я хоть и не по специальности работаю, все равно технические знания и общеинженерные навыки есть, и они, безусловно, мне помогают. Но не менее важно и человеческое общение, и коллектив. Все-таки когда ты разговариваешь с человеком, который закончил более или менее приличный институт, это сразу видно.

Мне кажется, что я отличу такого человека. И когда к нам приходят устраиваться на работу, для меня Политех — это определенный показатель. Не только потому, что я там учился. Сейчас на предприятии работают около 400 человек, и здесь, конечно, команда политеховцев сильна — их порядка 60. Я вижу, что и в руководители выбиваются люди, которые Политех закончили. Кстати, у нас сегодня гость интересный — и не только тем, что тоже в Политехе учился. Петр Алексеев — наш бывший сотрудник, который три года назад перешел работать директором по развитию в датскую компанию ELSTEEL, это поставщик комплектующих и один из наших основных партнеров. Сейчас Петр живет в Шри-Ланке, в свободной экономической зоне, и со своим коллегой-голландцем приехал к нам на переговоры.

У меня ведь и сын поступил в Политех, в Институт энергетики и транспортных систем, на электрические системы и сети — продолжателя-то надо себе подготовить. Я горжусь сыном, у меня Артём реально силен, гибкий ум — вижу, что из него толк будет. Самое интересное, что он сам принял это решение. Спрашиваю, куда ты собираешься поступать, потому что, в принципе, дорога ему была открыта любая — хочешь в Англию, хочешь куда. Нет, он сделал свой осознанный выбор. Так что с университетом связь продолжается. Вот на 50-летии у меня был целый стол политехников, с кем я дружил и дружу (Смеется.). Несколько историй мы совместно с коллегами из Политеха затевали, какое-то оборудование в университет поставляли. И если мы как-то еще можем быть полезны, я только за.

Компания «Электронмаш» — это моя гордость, дело всей моей жизни. Дети и компания — вот что я считаю самым главным. Когда мы с сыном первый раз сюда пришли, здесь был пустырь, болото, кусты какие-то, и на месте, где сейчас этот цех, он нашел гнездо с яйцами. Я подумал, что это хороший знак.

И сегодня в электротехнике, в своем классе (мы работаем в классе напряжения 0,4/6-10/35 кВ) наша компания выпускает лучшее оборудование в стране — я искренне так считаю. Есть производители покрупнее, но их немного, в Питере мы точно самые крупные, несмотря на то, что в свое время наш город славился электротехническими компаниями. Были суперкомпании, где работало по несколько тысяч человек: «Новая эра» — Ельцин в свое время посещал, «Электропульт» — Путин посещал, «Элтехника» — из трех заводов образовалась. Но мы обогнали всех. Сейчас наш оборот порядка 4 миллиардов рублей в год, это в несколько раз больше, чем у всех остальных. Это говорит о том, что на фоне конкуренции мы смогли развиться. Мы заняли правильную нишу и стали выпускать оборудование не хуже, а в чем-то и лучше, импортного.

Я даже своим сотрудникам в шутку иногда говорю — как только вы ступили на территорию завода, считайте, что стали немцами, которые работают на заводе в Германии. А потом, знаете, иногда в наших проектах мы используем оборудование Siemens, и когда оно к нам приходит, мои сотрудники внимательно изучают, показывают какие-то ляпы и говорят — не, ну мы так не делаем! Например, мы все шины маркируем заводским образом, а последняя поставка от Siemens пришла и там на шинах фломастером от руки написаны их порядковые номера.

Да, с тем же Siemens если ты подписал контракт, то попробуй потом что-то поменять, когда заказ уже запущен. Мы, конечно, более лояльны к заказчикам. Вероятно, и в этом тоже есть часть нашего успеха. Согласитесь, что в России работать с российским производителем проще — и по документации понятнее, и по ментальности.

С удовлетворением и небольшим удивлением я узнал, что мы уже даже не средний, а крупный бизнес. Мы будем поставлять электрооборудование для Северного потока-2. Компания Schneider Electric разыгрывала тендер в Германии, и мы выиграли производство этих щитов у компании Siemens. Это знаковое для нас событие.

Понимаете, я все время думаю о том, что нужно сделать, чтобы быть максимально эффективным. Это немного превращает меня в машину, мозг нацелен на бизнес — я анализирую, что происходит в компании, на рынке, с сотрудниками, по-другому невозможно. Если ты менее эффективен, чем другие — ты проиграл, твоя компания разорилась, ты подвел людей, которые у тебя работают.

Я сплю и просыпаюсь с мыслями, как сделать процессы более эффективными. Мне интересно по чужим производствам ходить, смотреть, как люди воплощают многие вещи. Когда мы на заводах у тех же Siemens, Schneider, ABB — это крупнейшие в мире производители электротехнической продукции, бываем, то самое хорошее, конечно, стараемся внедрять. У нас, например, очень хорошо поставлен производственный документооборот. Все наше оборудование спроектировано в 3D-моделях. Даже когда мы были на предприятиях у этих у мировых лидеров, не везде есть такая проработка документации.

Видите, в 3D-модели сделана подстанция, и вот сотрудник у нас отвечает, скажем, только за медную шину, и вся подстанция его не интересует. Поэтому он «снимает» несколько слоев и у него остается только скелет медной шины. Вы заметили, наверное, что в цеху у каждого нашего монтажника помимо шуруповерта есть ноутбук. То есть они бумаги не листают — открывают ноутбук, смотрят текущую версию документа и четко по нему работают. По 3D-модели они, как конструктор LEGO, собирают щиты, поэтому ошибок гораздо меньше и скорость сборки возросла.

Я рос вместе с компанией, научился быстро анализировать информацию, и основной привитый опять-таки Политехом навык, это обучаемость.

Если взять меня 15-летней давности, я бы не поверил и, наверное, не справился. Но учился я в процессе, постепенно выстраивал бизнес и рос сам вместе с компанией. И сегодня для меня это уже как дышать воздухом — я просто дышу и не задумываюсь об этом. Многие действия и управленческие решения принимаются именно так. Ну и потом, как я сказал, система уже настолько структурирована и выстроена, что на самом деле это не так сложно. Были времена, когда было гораздо тяжелее. Нет, конечно, и сейчас есть свои вызовы. Например, все оборудование, которое «Электронмаш» выпускает, ввозится в Россию иностранными компаниями с нулевой пошлиной. С какими только чиновниками я ни говорил, с Госдумой — а ведь меня это реально заводило, ну как же так, автомобили ввозятся с пошлиной 25%, а комплектующие — с пошлиной 2-3, иногда 5%. А у нас наоборот — готовая продукция ввозится с нулевой пошлиной, а все электрокомплектующие — 10-15%-ной. Поэтому поляки, чехи, эстонцы, литовцы — они все здесь. Понятно, что мы конкурируем и я с уверенностью могу сказать, что то оборудование, которое мы выпускаем, сравнимо с ведущими мировыми компаниями — мы как минимум не хуже выпускаем продукцию. И самое главное, что весь коллектив это понимает, гордится своей работой, и это реально круто!

Я несколько лет хотел придумать себе хобби — монеты, кинжалы собирать, вытачивать из камня. Но это меня не вдохновляет. Понятно, что спорт — теннис, плавание, два раза в неделю с сыном плаваем по 2 километра. Пару лет назад, когда ему было 16, он меня перегнал впервые. Мне это доставило такую радость — это было одно из ярких впечатлений того года. Общаться с детьми мне нравится, хотя порой это и сложная история. Потому что на работе с людьми поспорил, но в итоге аргументированное решение за мной. А детям иногда доказать что-то бывает чрезвычайно сложно.

Вообще, я с Урала, поэтому мне нравится отдыхать в лесу — собирать грибы, рыбачить, причем не ради улова, а просто смотреть на воду. Не очень патриотично, но у меня есть домик в Финляндии. Там на полуострове живем — вокруг никого, тишина-красота. Любим путешествовать с сыном — Новая Зеландия, Перу, остров Пасхи, прошлый Новый год встречали в Антарктиде — уже, наверное, везде были. Нам нравится путешествовать, но так, чтобы пожить, погрузиться в культуру страны. Сын вот Японию любит, поехали в Токио на Акихабару, потом под Фудзияму, сняли рёкан, там дворик, а во дворике онсэн — купальня такая, где горячая вода из источников, из онсэна непременно должен быть хороший вид, а ты сидишь там и созерцаешь...

Вы задаете очень сложные вопросы, потому что я, к стыду своему, мало читаю, к тому же книги «проглатываю» и не очень-то запоминаю. Из последнего, что запомнилось, роман «Атлант расправил плечи» американской писательницы Айн Рэнд. Это утопическое произведение, в котором описывается развитие предпринимателя и предпринимательства в целом, различные бюрократические препоны. И хотя много чего там не понравилось, в целом книга оказалось мне созвучной. Она регулярно входит в двадцатку бестселлеров деловой литературы.

Сейчас читаю Скотта Фицджеральда — но это чисто из противоречия! Я специально взял самую толстенную книгу, и это больше работа над собой и сила воли, нежели удовольствие. По тем же соображениям я сейчас учу английский. Из кино — «О чем говорят мужчины» и наши старые фильмы. Из музыки — «Кино» и Виктор Цой, я вообще предпочитаю русский рок. Сын смеется, когда садимся в машину и в 298-й раз запускаем «Звезду по имени Солнце». На моем юбилее, который я уже упоминал, были «Несчастный случай» и «Чайф». В машине много записей английских, американских групп, популярных в 90-е годы.

Еще в школе учился и тогда любил шведскую группу Secret Service — помните, «Flash In The Night» у них такая известная песня была? Когда я впервые ее услышал, ночь была, шел снег, и я смотрел на него из окна. Мы жили с мамой в одной комнате, которую перегораживал шифоньер, она посменно работала на двух работах. И вот несколько лет назад еду по Репино и вижу афишу — Secret Service выступают в каком-то клубе! Мы с женой и друзьями, конечно, пошли. Как раз тоже была зима, валил снег, а я на них смотрю и не могу поверить — твою мать, думаю, прошло больше 30 лет, а я как будто в той жизни, в том мире оказался... Кто бы мог подумать, что я когда-то буду вот так сидеть и слушать их, а солист будет ходить и по рукам всем ударять. Так мне это запомнилось.

Мне сейчас нравится жить, потому что я самоопределен во всем. У меня есть любимые места, во многих городах — рестораны и отели, я знаю, какое люблю вино и в какое время года чем мне нравится заниматься. В этом году мне исполнилось 50 лет, и у меня произошел момент осмысления жизни, какой-то философский момент. Я узнал, что в этом году Политеху 120 лет, и это навеяло мне воспоминания о моей учебе. Я часто своих одногруппников и преподавателей вспоминаю.

Есть один проект — в этом году мы достроили школу. До последнего я думал, что в конце концов там будет не школа, а какой-то коммерческий объект, но получилось так, что в итоге в поселке Ламбери мы запускаем полноценную общеобразовательную школу в 4 этажа, с креативным и сильным учительским составом. Это частная школа, но очевидно, что экономического эффекта здесь не будет и как бизнес-идея она не окупится никогда. Тем не менее как-то неожиданно легко мы с партнером приняли решение построить именно школу. Я сам удивился, что мне — человеку, четко ориентированному на бизнес, оказалось приятно сделать что-то подобное.

Но поскольку мы растем и во времени, и в благосостоянии, может, уже просто повезло дойти до такого состояния, когда на жизнь хватает и интересно воплощать что-то принципиально другое.