Героя сегодняшнего интервью — Михаила Анатольевича АНАНЬИНА — удалось застать в Политехе по счастливой случайности. Он специально приехал на торжества по случаю 120-летия вуза. Но мечта учиться в нем у нынешнего заместителя мэра Череповца возникла за много лет до того, как он сюда поступил. Настолько его, тогда еще 14-летнего мальчишку, впечатлил легендарный Политех. О том, как исполнилась мечта учиться в ленинградском вузе и каково это — регулировать в своем городе социально-экономическую политику, Михаил Анатольевич рассказал между лекцией для студентов Политеха и рейсом в родной Череповец.
Михаил Анатольевич, уже традиционный вопрос для всех наших героев: почему вы решили учиться именно в Политехе?
На самом деле я очень хотел поступать в МГУ — ну просто очень! Помню, меня-первоклассника родители привезли на Воробьевы горы. И папа сказал: если хочешь хорошо жить — хорошо учись и поступай сюда. Мы часто бывали в столице — Москва для нас была транзитным пунктом. Из Череповца мы всегда доезжали до Москвы, а там либо — в Ярославскую область на автобусе в Переславль-Залесский, откуда родом мой папа, либо в Тульскую область, где жили родители мамы, либо — прямо на юг.
Но когда я был в 7-8 классе, к нам пришла новая учительница по химии Светлана Анатольевна ГУСЕВА. Она закончила тогда еще в Ленинграде педагогический институт имени Герцена. И эта молодая учительница буквально ворвалась в нашу школьную жизнь. Умница, красавица, умеет играть на гитаре, но самое главное — с абсолютно новым подходом к образованию. У вас, говорит, наступает время подготовки к институту, там занятия парами, поэтому привыкайте — химия у нас тоже будет парой, два урока подряд через переменку. А когда мы с ней завели разговор про поступление в институт, я поделился, что хочу поступать в МГУ. И почему-то она предложила не спешить с Москвой и подумать насчет Ленинграда.
Получается, что зерно сомнения насчет столицы заронила в вас школьная учительница?
Да. И на зимних каникулах в 9 классе мы с папой приехали в Ленинград. До этого я приезжал сюда всего один раз. Тогда был простой экскурсионный маршрут: основные исторические и архитектурные достопримечательности, а также история блокадного Ленинграда. Я уже знал, что город интересный, с большой историей, и вот мы на зимних каникулах приехали на день открытых дверей в Политех. Прогулялись вокруг здания — конечно, оно поразило своим великолепием, зашли внутрь. Потом я приезжал сюда еще пару раз. Гулял по Невскому, Каменноостровскому — и мне понравилось. Понял, что Питер мне комфортнее Москвы.
И все-таки в нашем городе полсотни вузов. Почему вы выбрали именно Политех, а не какой-то другой?
Знаете, тогда ведь не было еще ни компьютеров, ни Интернета — покупали брошюрку для поступающих в вузы, даже не покупали, а передавали из рук в руки, и — штудировали, созванивались, узнавали, где какие специальности. У нас соседка была, у которой дочка три года назад поступила в Ленинград в ИНЖЭКОН. Подошел я к ней и спрашиваю, где и как узнавали про поступление. Она мне эту брошюрочку и дала.
Почему выбрал? Политех мне понравился именно широтой выбора. Мы с папой долго беседовали, он инженер, и подход ко всему у него вдумчивый. В то время только стали появляться информационные технологии. В Политехе был мощный факультет кибернетики. Мне казалось интересным автоматизированное проектирование, я много книг читал и узнавал про это направление. Хотя внутренне понимал, что это не совсем мое. В итоге я отказался от идеи идти на кибернетику. И когда стал думать над другими вариантами, папа аккуратно подсказал (он тогда на химическом заводе работал), что крупные предприятия очень интересны, а специалистов с экономическим образованием не хватает — попробуй. Я задумался — да, профессия действительно интересная.
Трудно было сдать вступительные экзамены?
В течение двух лет я заочно проходил обучение на подготовительном отделении. Мне по почте присылали задания, и я их решал. Что было непонятно, обсуждали с преподавателями. Никто в таком дистанционном общении не отказывал, наоборот — все ошибочки распишут. У преподавателя по математике, помню, был очень мелкий, но понятный почерк. За эти два года мы с ним так сроднились, хотя вживую никогда не контактировали.
Поэтому с точки зрения знаний я был подготовлен. Хотя, если бы не учился на подготовительных курсах, наверное, было бы по-другому. Некоторые задачи на экзаменах повторялись, но после курсов типовые схемы решения многих из них я уже знал, поэтому легко сориентировался и свою честную четверку на вступительном экзамене заработал. Хотя, надо сказать, пятерок вообще было мало.
Я поступил с полупроходным баллом — четверки по математике и физике и зачет по русскому. Сразу шел на экономический факультет по специальности экономика в металлургии. Многие рассуждают так, что вот это, дескать, вредное производство, загазованность и все такое. Я об этом не думал. Наоборот — заводы, цеха, люди в этих цехах были мне интересны. У нас в городе есть крупное металлургическое предприятие, поэтому я про отрасль знал больше других и не видел в ней чего-то страшного. Утром, когда мы с папой пришли в приемную комиссию, у стенда факультета экономики сидела Изабелла Вальтеровна ДОЛЬДЕ — преподаватель, которая позже учила нас экономике инвестиций в производственные комплексы. Так вот она спрашивает у меня, на какую кафедру я хочу. Вы, говорит, первый в этом году, кто на эту специальность идет по собственному желанию. Обычно в металлургию идут все, кто не поступил на другие. Значит, точно поступите. Экзамены как-то пролетали один за одним. Очень запомнилось только, когда результаты вывешивали. Мы с папой подошли вместе, а девчонки эмоциональные такие — помню, одна бух в обморок прямо передо мной. Да, эти моменты для ребенка — а на 1 курс мы все равно еще детьми приезжали, такие непростые.
Но вас родители, чувствуется, что на этапе поступления очень поддерживали.
Мне, наверное, как и всем приезжим ребятам, было тяжело морально. Ты приехал из своей квартиры, где у тебя была отдельная комната, где родители еду приготовят. А тут ты — неподготовленный даже в этом плане, приехал в чужой город и оказался в общежитии. Ребята-старшекурсники отдыхают уже на летних каникулах, собираются в стройотряды, а тебе надо готовиться, ходить в институт. Многие не выдерживали еще и потому, что боялись конкуренции с коренными ленинградцами, которые специальные физмат школы закончили, знают, что да как. Двое ребят из Череповца, помню, уехали еще до экзаменов — просто морально не выдержали, разочаровались в себе заранее. Я не поступлю! Да как не поступишь, если еще ни одного экзамена не сдал? Нет, я лучше домой вернусь — и уезжали. В какой-то момент мне тоже хотелось в Череповце остаться. Но желание получить столичное образование все-таки пересилило.
А родители мне действительно помогали. И не только на этапе поступления. И не только морально. За это я им очень благодарен! Когда уезжал, у меня всегда был чемодан солений-варений и еще консервы с мясом. Правда, все это мы с товарищами съедали за несколько дней. Тогда ведь и для родителей время было непростое — заводы работали нестабильно, зарплаты задерживались, кругом бартерные расчеты. Это потом я узнал, что однажды родители меня в поезд посадили, денег дали, еды дали. А у самих на автобус денег нет — так и шли домой пешком. Но даже видом не показали и не сказали ни разу: Миш, мы тебе не можем помочь, давай дальше сам. Наоборот, подбадривали максимально — будь за нас спокоен, учись, покупай книги, ходи в музеи, на концерты. Я им безмерно за это благодарен.
Михаил Анатольевич, а учиться в институте вам сложно было?
Учеба началась с картошки. Начало сентября, первокурсников в сапожищах от метро «Дыбенко» автобусами увозят в колхоз, потом куда-то в поля. Это хороший этап знакомства с группой, сокурсниками, старшекурсниками (Смеется).
Учиться — нет, мне было не сложно. Сложно было совместить быт и учебу. Кроме того, я долго акклиматизировался. Первые года два постоянно болел. Как простынешь — начинаешь пропускать занятия, нервничать из-за этого.
Предметы очень интересные — мне все нравились. Самой сложной, пожалуй, была химия. Она начиналась в 8 утра, вел этот предмет профессор БЛИНОВ — до сих пор его помню. Эта огромная аудитория в Химкорпусе, мы заходим в темноту, профессор лампы включит — а вокруг все равно полумрак, и ты еще спишь, а он рассказывает и рассказывает свою химию. И ты борешься со сном — раскрываешь, раскрываешь глаза, а они снова закрываются...
Для меня после провинциального города все предметы, особенно теория вероятности, статистика, каждый преподаватель в институте — все это было открытием. Я попал в группу немецкого языка к Марине Артуровне ТАРИС. Она заряжала нас своей энергией и всегда говорила: вы в Петербург приехали не только учиться, поэтому ходите в театры, смотрите на город, постарайтесь постичь самую его суть, душу этого города. Однажды, она пригласила нас в гости. Тогда я — приезжий студент, живущий в общежитии, впервые увидел настоящую «сталинку».
А что смешного, курьезного вам запомнилось из студенческой жизни?
Ой, такого много было. Каждый день в институте — это вообще такая отдельная история, пять лет СЧАСТЬЯ! Был у нас преподаватель физики Николай Николаевич НИКОЛАИЧ, очень доступно и интересно свой предмет давал. Идет лекция в Большой аудитории, тема магнитное поле, преподаватель показывает его в плоскости — чертит на доске. Потом смотрю, елки-палки, он же лицо нарисовал! И не просто лицо, а свой профиль. И это — «магнитное поле»! Смотри, говорю, соседу, Николай Николаевич себя нарисовал. Точно — и нос, и усы, и лысину. Такой вот или легкий стёб, или творческий подход к преподаванию.
Помню еще один случай. Имени преподавателя и предмет называть не буду. Идет экзамен, но что для преподавателей экзамен? Большинство прекрасно понимают и уже знают, кто на что учится и какой оценки достоин. Так вот мы уселись, преподаватель дал нам задания, и мы начали готовиться. А он берет большую газету — демонстративно так ее поднимает, закрывается и начинает читать. Ну, для многих это последний шанс — ребята сразу по шпаргалкам, предмет-то сложный, технический. Затем говорит: «Переворачиваю страницу!» — газету опускает, переворачивает, снова поднимает и читает. То есть с пониманием отнесся к студентам (Смеется.). Но потом все равно каждый получил отметку по заслугам.
У вас была дружная группа?
И группа дружная и веселая, и староста великолепный — Андрей КИРИЛЛОВ. Он после армии, еще год на подготовительном отделении отучился — то есть на три года был старше нас. Очень авторитетный на курсе, крупный, деятельный молодой человек. Просто комок энергии и идей. Учитывая, что Андрей был старше и опытнее, он многому старался нас научить, объяснить, подбодрить. У него еще в институте иногда сердце болело, а сейчас его, к огромному сожалению, уже не стало... Когда мы получили дипломы, Андрей нас всех так завёл, что наша фотосессия плавно перетекла к бюсту Калинина — он в те годы на постаменте перед 1-м корпусом стоял. И мы залезали на тот постамент и фотографировались с дипломами, а потом поехали на квартиру к нашей однокурснице праздновать окончание института. Говорят, как диплом обмоешь, так он тебе и послужит. Как вы думаете, сколько можно праздновать? Ну, день там, вечер, сутки? Мы отмечали очень долго! Можно ли всемером спать на диване? Подтверждаю — МОЖНО!
Вы с однокурсниками, наверное, и спустя годы общаетесь?
5 и 10, и даже 15 лет окончания института мы не отмечали. Наверное, все просто «впряглись» в свои жизненные дела. Встретились лишь почти 20 лет спустя. Но границы нашей группы постепенно стерлись. И собрались мы уже не группой, а всем курсом экономического факультета. Это был незабываемый вечер в Петербурге. Кафе около Невского целиком сняли. Закончилось все так же весело, как когда-то в молодости: сдвинули столы, выступали стоя на них. Но это заранее было предусмотрено — нас не ругали. Единственное, гости отеля, который был поблизости, иностранцы, побаивались, когда мы свои студенческие тосты провозглашали. Так что весело было — и потанцевали, и вдоволь пообщались. Спасибо за это и низкий поклон нашим питерским девчонкам-однокурсницам!
Михаил Анатольевич, что вам удалось вынести из стен Политеха, помимо знаний?
Удалось. Вчера на юбилейных торжествах Политеха много говорили, что университет смотрит глобально в будущее. Вот это умение — смотреть глобально вперед — оно где-то здесь, и этот навык в тебя во время обучения входит.
И второе — это научная школа. Раньше я не придавал этому значения. Что это вообще такое — университетская «школа»? Есть вузы провинциальные и не только, которые появились относительно недавно. Но там нет научной школы. А вот за 120 лет существования Политеха она — та самая научная школа университета — однозначно сформировалась. Это преемственность, которая идет из поколения в поколение. И эта связь через знания поколений до сих пор передается. Так вот эта научная преемственность в Политехе — это какая-то всепоглощающая, везде проникающая, цементирующая основа. Я понял, что она очень важна для любого образовательного и научного учреждения. Важны и новации, но должна быть оглядка назад, анализ, соотнесение — что было вчера, что есть сегодня, а что будет завтра и что мы должны взять с собой в это завтра.
Преподаватель кафедры, Александр Федорович МЕТС — уже тогда, в годы моей учебы, был пожилым человеком. Он заводы проектировал и строил, был на одной ноге с отраслевыми проектными институтами. Во время написания диплома именно он настойчиво направил меня к своим коллегам в «Гипрометиз». Именно те умудренные сединами ученые мужи погружали меня в прикладную науку. Во время учебы я не понимал поначалу, зачем нам на факультете экономики так серьезно давали прикладные вещи — доменное и сталеплавильное производство, цветную металлургию? Или вот зачем нам химия — тоже весь первый курс не понимал, а потом еще начались физическая химия, кристаллография, материаловедение, глубь сталеплавильных процессов. Но потом, спустя годы я осознал, что, если бы не был заложен тот первый кирпичик — не было бы второго, соответственно, третьему и четвертому тоже не на что было накладываться. То есть этот фундаментальный прикладной подход к образованию — здесь, в Политехе, вещь очень важная. И, наверное, если бы после окончания института я пошел в металлургическую отрасль, я бы и металлургом неплохим стал, потому что настолько крепкие знания здесь дали.
Но после окончания института вы все-таки решили пойти не на работу, а в науку.
Да, после окончания вуза я поступил в аспирантуру.Владимир Викторович ГЛУХОВ меня к себе на обучение пригласил. Это был важный жизненный этап. Но это был важный этап общения с моим научным руководителем. Владимир Викторович очень скрупулезно подходил к выбору темы. Ну казалось бы — чего там сложного, тему выбрать? И вроде все: тему сформулировал, цели и задачи поставил, но нет — «иди еще подумай». И вроде все уже хорошо с темой диссертации — но что у тебя с материалом? И так мы «самоопределялись», наверное, полгода — так долго, что и перед им самим-то неудобно. А он выслушает тебя, улыбнется себе в усы — и опять отправит «еще подумать». Сейчас я понимаю, что Владимир Викторович правильно делал — в тему погружал максимально. Можно ведь написать быстро и примитивно — а он тебе: вникни в свою проблему, в чем твоя цель, в чем новизна и актуальность. И так он меня гонял, гонял, а я на работу уже устроился. Первый опыт в банке — а это 90-е годы, чего там только не было. Понял, что теория с практикой соотносятся иначе, чем в книгах.
Получается, что у вас в Петербурге неплохо все складывалось в плане карьеры, научной в том числе. Почему же вы решили вернуться в Череповец?
Аспирантура стала для меня очень важным и сложным периодом. Работа, учеба поглощали все время. В какой-то момент я почувствовал, что мой внутренний ритм перестал соотноситься с ритмом этого города. Я еду на метро на работу полтора часа. То есть три часа своей жизни ежедневно трачу просто так, на дорогу. А сколько это за неделю, за год — пересчитал и внутренне ужаснулся. Решил обсудить это с научным руководителем. Владимир Викторович меня поддержал, сказал, а что — Череповец тоже хороший город. Крупные предприятия — Череповецкий металлургический комбинат, сталепрокатный завод, химические предприятия. И я всерьез задумался о возвращении в родной город, хотя, когда после школы в Питер ехал, был уверен, что билет покупаю в один конец. Смеюсь, конечно, но, по большому счету, вернулся и ни разу об этом не пожалел. Сейчас общаемся с ребятами, обсуждаем, как у кого жизнь складывается, и я понимаю, что поступил правильно. Каждому свое — не надо в чужую клеточку становиться и в ней худо-бедно существовать. Важно найти свое место и быть удовлетворенным — это основное.
А в Череповце вам сразу удалось найти свою колею?
Несколько собеседований у меня было на металлургическом комбинате. Но на химическом заводе мне предложили такие условия, которые решили много вопросов наперед — и жилье, и карьерные ожидания. Надо сказать, что не обманули. 12 лет я проработал в структуре «ФосАгро-Апатит». Но есть важный момент: для менеджера изменения все-таки должны быть. В какой-то момент я просто «выработался». Мне предложили вариант лет на пять на север уехать — в Мурманске были активы предприятия. Но дети пошли в школу, и как раз поступило предложение по муниципальной службе. Я согласился.
Вы на этой службе уже девятый год получается. Накопилась усталость?
Есть интереснейшая работа — муниципальная служба. Она очень непростая. Но многое удается успешно реализовывать в муниципальной и региональной команде. И есть приятное состояние: ты понимаешь, что делаешь, ты понимаешь, что делаешь правильно, у тебя все получается — и ты видишь положительный конечный результат. Сейчас я на своем месте и ощущаю, что востребован и могу принести пользу.
Михаил Анатольевич, что для вас главное в жизни?
О глобальных вещах можно много говорить. Но для меня все равно первично — это семья и дети. И я стараюсь уделять им максимальное внимание. Когда все хорошо, когда мы встречаемся вечером с детьми, женой, родителями — это момент абсолютного счастья. Он может быть на даче, где-то в поездке, на прогулке по Череповцу — везде. И еще, конечно, важно осознание того, что ты нужен, востребован. Ко мне люди обращаются — Михаил Анатольевич, помоги. Я мог бы сказать, что не моя компетенция. Но я могу помочь! Снять трубку, пригласить, решить ситуации совершенно разные — могу реально помочь людям на этой должности. И мне это нравится. Плюс то, что мы делаем в экономике города. Индустриальный парк, новые промышленные территории, инвестиции — вижу, что многое получается. Когда я пришел на эту должность, у нас инвестиции были порядка 15 миллиардов рублей, сейчас — 50-60 в год. На нашей маленькой территории. Я вижу, что в Череповце становится в чем-то легче, приятнее, комфортнее — и я реально могу на это влиять.
Знаете, в советское время на берегу Рыбинского водохранилища разрушили много церквей. Они утрачены безвозвратно. А сейчас в городе строятся одновременно четыре храма. Прихожу к бизнесмену, говорю: «Ты строишь в городе по 20 высотных домов в год, а люди строят храм. Я не прошу денег, чего-то еще — ты просто с батюшкой встреться и пообщайся». И вот храм уже построен. И колокола звонят на всю округу, и иконы — и это все делают простые люди нашего города. Потому что народ — это монолит. Очень большая мудрость у наших людей. И большая сила веры. Знаете, на берегу водохранилища почти всегда такой сильный ветер. А люди идут сюда, к строящемуся храму, пешком два километра. Погода хуже, а людей больше. Батюшка поясняет: люди как рассуждают — погода плохая, но если я не приду, то никто не придет. Вот, говорит, мы все здесь и собрались — и всё получается. В этом и есть смысл. Люди в провинции интересные. С устоями и традициями крепкими. Поэтому, когда говорят, что на провинции много чего держится, я согласен. Держится. За это и рад.